Решить карабахский вопрос можно, лишь приняв условия России — мнение
Никол Пашинян и Ильхам Алиев. Иллюстрация: aa.com.tr
К середине второй недели карабахской войны-2020 интерес к ней, как показывают новостные агрегаторы, ушел в конец второй десятки сюжетов. Но только теперь началось самое интересное: у лидеров вовлеченных сторон закончились домашние заготовки по плану «А» и началось прощупывание плана «Б», рисование «красных линий», а то и вовсе импровизации. Что же пошло «не так»? Мы уверены, что главное действующее лицо драмы — Турция. С нее и начнем.
Трудно сказать, когда именно Турция из enfant terrible, но всё же части решения проблем Запада превратилась в проблему Запада. Реджеп Тайип Эрдоган мог бы еще долго рассказывать о том, как Алия Изетбегович на смертном одре завещал ему Боснию и Герцеговину: «Он мне сказал: Эрдоган, сын мой, позаботься об этой земле», о том, что на греческих островах при хорошей погоде (и хороших усилителях, разумеется) слышны голоса муэдзинов с турецкого берега или о том, что османские солдаты в слезах уходили из «турецкого города» Иерусалима в 1917 году. Реджеп-ага — поэт и, говорят, неплохой.
Но отношения резко испортились в конце прошлого и начале нынешнего года, когда Греция, заручившись поддержкой Евросоюза, жестко, военными мерами блокировала потоки «беженцев» через свою территорию, т. е. выбила из рук Анкары важнейший инструмент экономического шантажа Брюсселя. И испортились еще больше, когда Турция, отказывающаяся подписать Конвенцию ООН по морскому праву — 1982, тем не менее, произвольно нарезала в Средиземном море для себя и для Северного Кипра границы исключительной экономической зоны (ИЭЗ), понятие которой введено… конвенцией-1982. Нарезала так, что эти границы зашли южнее Крита и Кипра. Чем сильно наступили на интересы западных корпораций, настроенных на будущую добычу газа в израильской, кипрской, ливанской и египетской акватории. Вот это уже не прощается.
Закон Майка Годвина гласит, что в случае сравнения оппонента с Гитлером, дискуссия считается оконченной, а сторона, прибегшая к сравнению — проигравшей. Однако ситуация действительно напоминает предвоенную 1930-х годов. Эрдоган знает, что США могут перенести свою авиабазу из города Инджирлик на Крит. Канада может прекратить экспорт вооружений, включая комплектующие для производства БПЛА, а Франция может держать свою эскадру в Восточном Средиземноморье хоть до посинения. Единственное, чего они не могут, это дать Эрдогану полномасштабный вооруженный отпор. Их стиль — канализировать агрессию на восток, столкнув одного «плохого парня» с другим.
Естественно, Эрдоган это просчитал. Как и важнейший вопрос, который стоит перед Кремлем в отношении его, Эрдогана, самого: Какая Турция нужна России? Агрессивная, но последовательно уходящая от Запада, или Турция во главе с рафинированными натовскими генералами-кемалистами? Ответ очевиден, Кремль не заинтересован в отстранении нынешнего турецкого лидера от власти. Таким образом, Эрдоган вполне мог рассчитывать на успех в Карабахе. Даже если не удастся план-максимум «А» — блицкриг, в запасе останется план-минимум «Б» — место среди посредников по урегулированию конфликта.
Здесь, видимо, главный просчет Эрдогана. И блицкриг не удался, и места за столом карабахского урегулирования Турция не получит. Скажем прямо, за сохранение существующего формата выступит в первую очередь Россия. И потому, что Турция враждебна одной из сторон конфликта и даже не имеет с ней дипотношений, т. е. по определению не может быть посредником. И учитывая то, что сказано выше — США в случае очередного обострения ситуации могут отойти в сторону и оставить «плохих парней» выяснять отношения наедине, а Франция будет делать громкие заявления, приятные уху местного армянского лобби, но абсолютно бессмысленные в практическом плане. Теряя при этом право на статус посредника. Собственно это происходит и сейчас.
Рассуждая в рамках здорового цинизма, еще несколько лет назад можно было допустить, что Россия и Турция вполне способны договориться (см. «Россия и Турция на „параллельно-встречном“ курсе»» и «Россия — Армения — Константинополь: задачка на нешаблонное мышление»). Не в деле урегулирования карабахского конфликта, а геостратегически, комбинацией с разменами на всю доску в стиле гроссмейстера Михаила Таля. Но не срослось. Политикам чужд полет мысли, они люди ответственные и приземленные: они хотят получить всё, ничего не отдавая взамен. Какие уж тут комбинации?
Похоже, от турецкого лидера начали уставать и в Кремле. Господин Эрдоган сыплет фразами о каких-то исторических и стратегических интересах Турции в Крыму, на Кавказе, в Центральной Азии и даже в Татарстане, по доброй османской традиции называя главу этого российского региона «братом». А это уже не о межличностной «химии», как говорят американцы, это о «межгосударственных» связях. Такие претензии должны быть наказуемы.
К тому же популярность как самого Эрдогана, так и его партии неуклонно падает. Былым величием можно легко завести нацию, испытывающую постимперский синдром. Но не через 100 лет. В турках удивительным образом сочетаются дремучий национализм и деловая хватка. И для большинства из них «Золотой век» — это не Османская империя в границах Сулеймана Великолепного (Эрдоган на полном серьезе предлагает отменить даже удачный для страны Лозаннский договор 1923 года). «Золотой век» для них — годы молодости, когда отары овец гоняли по центральной улице Антальи, не говоря об Аланье, Бодруме, Кемере или Мармарисе. Но европейские туристы уже распробовали «Турецкую Ривьеру», а сельский парень из внутренней Анатолии мог открыть любое дело и вырваться из нищеты. Сегодня Турция стоит на пороге эмбарго, которое коснется не только сенсоров для беспилотника Байрактар. И инициатором здесь выступила Саудовская Аравия, закрывшая инвестиции и туризм в Турцию, запретившая импорт турецкого текстиля и пресловутых помидоров. Такова плата за слова Эрдогана о том, что арабские государства региона «еще вчера не существовали и, вероятно, не будут существовать завтра».
Еще несколько подобных ошибок, и хозяина Ак-Сарая могут вынести из дворца в один день. А вот статус-кво «на земле», в том же Карабахе, если допустить туда Эрдогана как «посредника», уже исправить не удастся: уступки, сделанные ему, перейдут преемникам. В конце концов, он — седьмой турецкий президент, распоряжающийся Северным Кипром. Кстати, не исключен и вариант его примирения с Брюсселем, скажем, через «переосмысление» пантюркизма (да и неоосманизма тоже) как инструментов «демократизации» Кавказа, Ближнего Востока, Центральной Азии и выхода южного фланга НАТО к границам Китая. Захватывающие перспективы, за которые можно всё простить.
Фатальной ошибкой Эрдогана может стать и Карабах. Раз уж и границы бывшего СССР и Российской империи (последние проходили чуть иначе и не в пользу Турции) для него — «географические новости». Причем речь не идет о новой российско-турецкой войне. Воевать с сильными — нерационально. Есть писанные кровью правила стратегии, которым 3 тыс. лет, и среди которых одно из важнейших — бить по слабому звену, по слабому, изолированному подразделению противника. Если дело дойдет до войны с Турцией, она будет опосредствованной.
Здесь не повезло Азербайджану. У него в тылу не Турция, как принято считать. У него в тылу Россия. Да, в тылу Армении — Турция. Но в Армении российская база. А нападение на вооруженные силы государства — это акт агрессии в соответствии с пунктом d) статьи 3 Определения агрессии ГА ООН-1974. В заявлении российского лидера 7 октября каждый услышал то, что хотел. Одни то, что НК не входит в зону ответственности ОДКБ, другие — что атака против самой Армении получит жесткий ответ. Вы не пробовали вести поединок на ринге или ковре с примерно равным соперником на условиях, когда вам (но не ему) запрещено проводить тот или иной прием или удар?
Карабахский фронт уверенно превращается в мясорубку. Соотношение потерь будет даже не сохраняться, а по мере продолжения попыток наступления будет еще больше меняться не в пользу ВС Азербайджана. Если же они остановятся, это станет началом отступления. Лучше или хуже организованного бегства. Как-то уже не вызывает чувства фантастичности карта новой линии соприкосновения сторон, где эта линия выйдет к Куре чуть ниже Евлаха и с выходом к Каспийскому морю между устьем Куры и старым каспийским устьем Аракса. Талышистан получает Иран за беспокойство.
Азербайджан нарушил бессрочное соглашение о прекращении огня. Т. е. начал войну. Он мог заявить о выходе из соглашения два-три месяца назад, да хоть в апреле 2016-го. Ничего не выиграв в плане внезапности «контрнаступления», внезапным оно и так не стало, Азербайджан подпортил свои позиции в мире. В случае победы Азербайджан сможет от этого отмахнуться. В случае поражения или «ничейного» (с учетом тысяч жертв) результата азербайджанскому руководству это припомнят. В заявлении сопредседателей Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху — Владимира Путина, Дональда Трампа и Эммануэля Макрона есть почти всё, что было в прошлых заявлениях, декларациях и резолюциях. Кроме одного. Исчезло указание на приверженность территориальной целостности Азербайджана.
А еще Азербайджан собственными руками уничтожил свой главный аргумент, оправдывающий наступление. Армянская сторона 25 лет требовала признания независимости Нагорного Карабаха (НК, Арцаха), как предварительного условия освобождения окружающих районов собственно Азербайджана. Иначе ничто не помешает Баку по своему истолковать «промежуточный статус»: не «уже не Азербайджан», а «еще не Армения» (см. «Россия в Закавказье: от контроля «через войну» к контролю «через мир»). Конечно, позиция Армении была «не совсем искренней». Зачем, например, нужно было переименовывать азербайджанские населенные пункты, по крайней мере, пяти районов? Это же явно указывает на то, что их не собираются возвращать. Усиливали переговорные позиции? Усилили?
Тем не менее, все предложения посредников, и Мадридские принципы Минской группы, и Казанская формула, базировались на последовательности с предварительным отходом армии НК. А это в свою очередь давало Баку право говорить о том, что урегулирование блокирует противоположная сторона. 27 сентября показало, что армяне были правы в своих опасениях. Предлагать минскую последовательность далее будет невозможно.
И самая грубая ошибка Азербайджана — привлечение сирийских наемников и прочих исламистов. Для их уничтожения России не понадобится даже формальный повод, достаточно существующей концепции национальной безопасности в части, касающейся присутствия террористов на сопредельных территориях. Ну а вывод террористов или их «нейтрализация силами приглашающей стороны» негативно скажется на моральном духе и боеспособности азербайджанской армии. Как ни крути, а это будет сдачей и предательством союзника. Такое никогда не укрепляло ни армию, ни власть.
Единственная причина, по которой Россия всё ещё не вмешалась в конфликт всей своей мощью, это сохранение у власти в Ереване главного виновника войны — Никола Пашиняна. Вот такое, сугубо личное мнение автора. Не Пашинян был у власти в Армении в 2016-м, когда прилетела первая ласточка этой войны. И не он впустил в Армению USAID, фонд Сороса и прочую русофобскую сволочь. Он всего лишь порождение созданной системы, его приход к власти — закономерный результат «многовекторности» предшественника. Но Пашинян — последний. И ему за всё отвечать.
В дополнение к тому, чего добился лично он. А лично он два с половиной года занимался тем, что методично рвал связи с Россией и уже этим, но не только этим, а еще и прямо провоцировал Азербайджан. Мы в свое время предположили, что цель этого государственного деятеля состоит в отрыве Армении от России ценой сдачи Карабаха. И если ошиблись, то только в том, что он попытается сделать это, каким-то образом списав поражение на предыдущую власть. Действительно, сделать это было бы весьма сложно. Гораздо проще было сделать так… как сделано. Ну а если Армения еще и одержит победу «в одиночку», то он и героем нации станет.
Но не станет. И Армении «хотя бы до одного моря» не будет. Будет, скорее всего, возвращение в целом к линии, существовавшей до 27 сентября. И в отличие от 2016 года пару-тройку отвоеванных или возвращенных заброшенных сел выдать за «победу» ни азербайджанскому, ни армянскому руководству никак не удастся: слишком много жертв. Значит, будет разбор полетов. Естественно, в обеих странах виноватой с той или иной степенью официальности будет объявлена Россия. После чего обе страны начнут подготовку к новой войне.
Исключая единственный вариант: именно Россия усадит обе стороны за стол переговоров и принудит их следовать ее видению справедливого урегулирования. Это видение не секретно. Оно на виду. Лидеры враждующих сторон его знают. Но кровь будет литься до тех пор, пока они не признают, что знают.
Благотворительности не следует ждать ни одной из сторон. Дипломатический стиль России очень жёсток. Хотя сначала кажется мягким, а то и «никаким». Россия создает «формы», которые кажутся сторонам очень гибкими и привлекательными в смысле будущих трактовок, но которые, как оказывается, можно заполнить только правильным содержанием. В свое время Киев ухватился за «расплывчатые» формулировки Минских соглашений в надежде пересидеть трудные времена. Сегодня видеоконференции Минской группы проходят примерно по такому сценарию: «Пункты 1, 2, 3 выполнены. Вы готовы приступить к обсуждению пункта 4 о модальности проведения выборов, как следует из текста документа? Принимается только ответ „Да“» — «Украина независимое государство! Мы не позволим разгова…» — (российская сторона отключает связь, представитель ОБСЕ Хайди Грау претензий к ней не имеет).
Это при том, что на Донбассе нет российских миротворцев. А в Карабахе они будут. Когда Пашинян откажется от требования обсудить этот вопрос в рамках Минской группы с участием США и Франции, а Алиев откажется от требования привлечь к миротворчеству Турцию. А пока воюйте. Таков результат вашего выбора на сегодня.